С Гудзона выдачи нет. Как изменить свою жизнь на 24 часа - Юрий Моша
Гёкчен пригласила нас и пообещала помочь, поскольку сама делала такие заказы в типографиях для своей апельсиновой фабрики. Поездки из-за расстояния и условий стоили нам времени и сил, но помощь Гёкчен была настолько ценной, что мы мирились с логистическими сложностями. По воде мы добирались до Стамбула, затем ехали на автобусе 20 часов через горную Турцию. Можно было лететь туда на самолете, но мы экономили. Однажды произошло кое-что похуже истории с поломкой автобуса по пути в Польшу, о которой я рассказывал. Был сильный снегопад, наш автобус сутки простоял без движения. Один из пассажиров умер от холода. Водитель автобуса сходил в соседнее село за ковром, чтобы завернуть покойного, затем приехала телега, запряженная лошадью, и увезла его. Мы были молоды, голод и холод смогли перенести, и доехали до места назначения.
Гёкчен по-настоящему сильно помогла, без нее, скорее всего, наш бизнес не состоялся бы. Она познакомила нас со всеми типографиями и сувенирными компаниями, и я очень ей благодарен.
Тиражи нашей продукции были настолько большими, что я часто не мог самостоятельно разгрузить коробки, которые доставляла для меня из Мерсина в Новороссийск специальная служба грузоперевозок Cargo – приходилось нанимать грузчиков. Иногда наша продукция, прибывшая из Турции, полностью занимала грузовую «газель».
Следующим этапом деятельности стала наружная реклама – и тут нам тоже помогла Турция. В этой стране были очень красивые вывески, мне удалось подсмотреть массу интересного – технологии производства, различные идеи и детали – и привезти все это на родину. Таким образом, мы не только делали свой собственный бизнес – мы участвовали во внедрении новых рекламных технологий в Новороссийске. Мы возили из Турции новые алюминиевые профили и самоклеющиеся пленки, которые красиво «горели» на свету, неоновые трубки, детали для установки рекламных щитов, которых в нашей стране нельзя было купить. Возможно, кое-что чуть позже, в 1996 году, начали привозить в Москву, но не к нам, не в Новороссийск (в конечном итоге, в Москву их привозили из Европы и США). Мы были первыми в транспортировке новых технологических изысков и материалов во всех тех областях, в которых работали, шли впереди Москвы. Потом рекламная промышленность стала развиваться в России довольно быстро. Мы поняли: Турция теперь дороговата, и то, что нам нужно, можно купить в Москве дешевле. Потом все это стало доступно в Краснодаре и Ростове.
Из материалов, которые мы приобретали, наружную рекламу мы делали сами. Здесь необходимо сказать, что мне очень помог отец. Большие и сложные металлические конструкции, для которых требовалась сварка, мы монтировали у него, на вагоноремонтном заводе. Разумеется, платили заводу за все услуги, это не было бесплатным одолжением, разве что сопровождалось незначительными скидками. Некоторые рекламные вывески и конструкции, сделанные нами таким способом 20 лет назад, висят (или же стоят) в Новороссийске до сих пор, – например, слово «Новороссийск» над бывшим рестораном «Маяк» на Морском вокзале написано нашими буквами и повешено руками сотрудников Propaganda Publicity. Сейчас в этом здании находится офис капитана порта.
Мы также привезли в Новороссийск первую полноцветную печатную машину – фактически первую цифровую типографию, которая сразу же печатала изображение с компьютера, привезли первый плоттер – огромный прибор для разрезания самоклеящейся пленки Oracal на буквы рекламного текста и визуальные сегменты, из которых потом руками наших поклейщиков создавался рисунок на рекламном щите или лайтбоксе – щите с внутренней подсветкой. В 1997-м, на втором году моего бизнеса, мы все еще продолжали накапливать знания, технологии, искать и привозить в город новую производственную аппаратуру.
Здесь стоит сделать лирическое отступление и поблагодарить людей, которые поддерживали нас в моменты, когда не хватало времени и ресурсов для своевременной сдачи заказа. Первые вывески нам помогали делать друзья и знакомые, поскольку не было еще достаточно денег, чтобы нанять профессионалов. В частности, мой товарищ Андрей Аристов, который в ту пору работал хирургом в больнице и которого я знал по школе: он клеил нам пленку на оргстекло и однажды убил на это целую ночь, поскольку нам срочно требовалось сдавать работу. Он просто отозвался на просьбу, пришел на помощь. Огромный, полный мужчина – он клеил пинцетом эти буковки, потому что наших рук не хватало. Порой бывало так: утром открывается магазин, вечером накануне мы получаем заказ на вывеску, то есть сделать ее нужно буквально за ночь. До сих пор помню этих людей и их труд. Да, работали мы как сумасшедшие, не жалея ни сил, ни времени, иногда даже приходилось спать на полу в мастерской.
Именно мы поставили в Новороссийске первый для этого города рекламный щит формата 3х6 метров.
Валерий Прохоренко, в ту пору бывший мэром Новороссийска, кричал: «Таких рекламных щитов у нас не будет!», «Мы не станем заполнять город этими гигантскими конструкциями!» Кричал он, я полагаю, потому, что такая подача рекламы была новой, непривычной для всех, в том числе и для руководства города. Кроме размеров «плаката», как он выразился, его смущало содержание: на щите была изображена бутылка водки. Еще и иностранного производства (хотя это было тогда вполне законно). А потом он привык к этому, и наши билборды уже так его не шокировали. Мэр смягчился после того, как я предложил ему часть своих площадей под социальную рекламу.
С этим нужно было рано или поздно смириться: появившись всего несколько лет назад, реклама в России быстро развивалась, вступала во все сферы человеческой жизни. Каждому предпринимателю нужна была реклама: не разрекламируешь – не продашь. Как твой товар найдут и как вообще у потребителя возникнет мысль купить его, если о тебе никто не слышал?
Очень скоро не осталось ни одного предпринимателя в моем родном городе, который не знал бы моей фамилии. Рекламу у нас заказывали все. Буквально вся бизнес-тусовка. В конце 90-х мы стали не только пионерами, но и лидерами во всех рекламных отраслях. В некоторых – почти монополистами. Я продолжал чувствовать себя прирожденным рекламщиком, идеально заточенным природой для данной деятельности, и мои успехи, в том числе финансовые, подтверждали это. Я мечтал создать крупный региональный медиахолдинг – и мечта активно двигалась к воплощению. Уже тогда я начинал думать о собственном телеканале, помня свою юность на телевидении, однако до телеканала было пока далековато. Забегая вперед, скажу, что к такой сфере медиа, как радио, мне удалось подобраться уже перед самым отъездом в Америку – в приграничном городе было архисложно купить радиочастоту, а интернет-технологий создания радио тогда еще опять же не было.
В 2000 году, когда пришел к власти Владимир Путин, я был уже состоявшимся и довольно опытным предпринимателем. Рекламное агентство Propaganda Publicity за несколько лет превратилось в крупный многофункциональный холдинг. Народ в России обрадовался приходу Путина, поскольку новый президент пришел после Ельцина, у которого была негативная «алкогольная» репутация. К тому же Путин пообещал повышать уровень жизни россиян, бороться с коррупцией. В недалеком будущем выяснилось, что жить стране предстоит не совсем так, как ей пообещали, однако вернемся к тем реалиям, которые были актуальны для меня.
Помимо того, что мы развивали структуру холдинга, мы наращивали ее новыми компаниями. Одна занималась полиграфией, вторая – «наружкой» (наружной рекламой: щитами, вывесками и лайтбоксами), третья – производством видеороликов и аудиороликов, четвертая – издавала журналы и газеты (в частности, мы издавали журналы «Ривьера» и «Искусство потребления», газету «В каждый дом Новороссийска» и справочник «Желтые страницы»). Все наши фирмы были разными юридическими лицами со своими топ-менеджерами. Фактически это была группа компаний.
Кроме того, мы много лет подряд проводили конкурс красоты «Мисс Новороссийск» (этап конкурса «Мисс Россия») и были его полноправными хозяевами.
Затем
